Присоединяйтесь к нам и следите
за новостями в социальных сетях

Современные стихи про любовь: 50 красивых стихотворений со смыслом ✍

Современные стихи про любовь: 50 красивых стихотворений со смыслом ✍Чтобы выбрать стихотворение онлайн, необходимо много читать. Любовная лирика, проза и поэзия современных поэтесс предназначена для женщин. Это могут быть красивые молодежные строки.

Популярные стихи неизвестных авторов про любовь

Мишки в сосновом бору –
на мониторе обои,
Тупо-претупо гляжу…
Что же случилось со мною?
Кнопки на компе и мышь,
лампа настольная тоже…
Господи, ты же простишь,
Ты ж всепрощающий, Боже.
Может, любила не тех,
Может, не с теми водилась,
Вот как. И на душу грех
с возрастом брать научилась.
Время не двинется вспять,
если чего не успели…
Нужно обои менять –
мишки уже надоели.

* * *

Мой блокнот восьмилетней давности…
И подруга ещё жива,
На занятиях верим в случайности
И выводим в блокноте слова.

Le bonheur… c’est l’amour… – всё заучено
И повторено нами не раз,
На занятиях верили случаю,
Иногда подводившему нас…

А за окнами вечер дождливый,
Ненормальная нынче зима…
Я мечтала, что буду счастливой,
Оставляя в блокноте слова…

* * *

Красавица Наташка,
Милая кокетка,
Чай пила из чашки,
Сев на табуретку.
Ноги к батарее
Протянуть решила –
Тут Наташку Фея
Зачем-то посетила.
Ната красна девица –
Воспитанная очень,
С Феей чаем делится,
Хоть та и не хочет.
Но зато варенье
Фея обожала –
К чаю угощенье
Языком слизала.
Фея при помаде
И в шляпке с вуалью
Решила на ночь глядя
Удивить Наталью.
Как вторая кожа
У феи юбка сшита,
Но Наташа тоже
Была не лыком шита. –
Фея от удара
Прислонилась к стенке:
Джинсы увидала
С ВИШНЕЙ не коленке.
— Я от них фигею!!!
Как же дальше жить? –
Говорила Фея, –
Надо их купить!
Я твоё желанье
Исполню — загадай!!!
Ну а ты, Наталья,
Джинсы мне отдай!!!
Феину фигуру
Джинсы украшают,
А Наташку-дуру
Замуж забирают.
Ждут теперь кастрюли
И халат без рюшек…
Нату обманули!
Наша Фея – хрюша!!!

* * *

Эгоистка? Может быть.
Но зато не лицемерка…
Ненавидеть и любить:
Жизнь – огонь от фейерверка.
С нелюбимым? Полюбить?
Как же… Сердцу не прикажешь!
Эгоистка? Может быть.
Бог рассудит. Бог накажет.
Милосердный… Он простит,
А других не нужно мнений…
Жить и чувствовать спешить,
Жаждать новых приключений,
Увлекаться, увлекать,
Находить, терять и падать,
Быть на грани, выживать,
Приносить кому-то радость,
И дарить себя другим
Или стать одной из вредин…
Жить! Ведь мир неповторим,
Мир жесток и милосерден.

* * *

Запах ванили,
тени вуали…
Вы удивили,
вы напугали.
Тёмное чудо –
Кто вы такой?
Здравствуйте, сударь!
(Взмах головой)
Блики ловила
в томных бокалах,
и удивила,
и напугала.
Запах корицы –
тонкая связь…
Может, простится
зыбкая страсть.
Вкус шоколада,
шорохи, тени,
дух маскарада,
запах сирени,
абрисы, чувства,
маски-слова…
Это искусство –
быть как всегда.

* * *

Давай, помолчим о глобальных проблемах,
О пользе научных статей.
Придумаем, лучше, ненужную тему
С избытком дурацких страстей,
С излишками рая, с издержками ада,
Где вина налиты в хрусталь…
Вопросов не надо? А, может быть, надо?
Ты вежлив. Ты сдержан. А жаль.
Но сдержанность эту, манящую тайну,
Не выбросить из головы…
О чём это я?.. Извиняюсь… Случайно…
Ах да, мы же были на “Вы”…

* * *

И будет день, и будет ночь,
И будет засуха и дождь,
И будет снег, потом – вода,
И будут сёла, города,
В дороге может быть туман
И много диких обезьян,
Роман “Луна и медный грош”,
Прикид – фасон а ла Гаврош.
А я решила быть с тобой,
И это назовут судьбой
Потом, когда-нибудь потом,
Когда мы всё переживём –
И снег с дождём,
И день, и ночь,
Когда года умчатся прочь,
Когда состаримся вдвоём,
Когда умрём.

* * *

Ведь мы – ведьмы,
Ведьмы, ведь, мы,
Мы летаем,
Не боимся мы тьмы…
Да, мы знаем –
Дамы, ведь, мы,
Мы упрямы –
Ведь–мы–да–мы.

* * *

Не будь со мной жестоким,
Ведь я не заслужила,
А, может, заслужила –
Не знаю и сама;
Ты будешь очень строгим,
Ты будешь справедливым,
А я не буду милой –
Ведь я схожу я ума.
С ума с умом не сходят –
Бывают рецидивы,
Бывают обвиненья,
Похожие на бред.
Но это всё проходит:
Когда иссякнут силы,
Исчезнут обвиненья.
Такой вот винегрет.

* * *

А мы стояли у окошка,
Там был сквозняк.
Я думала: всё понарошку,
Всё просто так.
Мы говорили о погоде
И о делах,
О книгах, прошлогодней моде
И о тортах.
Мне захотелось вдруг прижаться
К его руке…
М-да, всё-таки, стоять опасно
На скозняке!

* * *

Обними меня крепче, враг,
Это месть для моих друзей,
Я решила да будет так,
Я не знаю иных путей.
Ты понять ничего не смог
Потому, что хотел понять,
Ты проклятье моё, мой Бог,
Ненавижу тебя, мой враг.
Ты мне нужен, но ты уйдёшь,
Ожидают тебя друзья,
Ты, мой враг, меня не поймёшь,
Ну а я не прощу тебя.

* * *

В лужах отражался жёлтый свет,
я хотела просто быть счастливой,
я искала правильный ответ
этой ночью, тихой и дождливой.
Может, просто, в этом мире нет
истин справедливых хоть отчасти?
Я искала правильный ответ,
незаметно отдаляя счастье.

* * *

Я держу в руке фиалку,
Вспоминаю о минувшем:
Жалко прошлого, не жалко?
Хуже было или лучше?
Разговоры и улыбки
Без вопросов и ответов…
И последние попытки
не последовать советам…
Улыбаюсь я цветочку,
Этой маленькой фиалке,
Надо б мне поставить точку,
Чтоб не стало вовсе жалко.

* * *

Знаешь, я осталась прежней:
так же верю в чудеса,
и надеюсь без надежды,
и влюбляюсь без конца.
Изменить меня не сможет
даже самый страшный сон.
Ты пытался… Но ты тоже
оказался побеждён.
Я сказала, что хотела
и решила всё сама —
не твоё ведь это дело,
королев сводить с ума…
Видишь, я осталась прежней,
так же радуюсь и жду,
и надеюсь без надежды.
Всё как прежде: я живу!

* * *

Всё уходит. Покрытые пылью
потускнеют прошедшие беды.
Что когда-то для нас было жизнью
обрастёт паутиной легенды.
Мы забудем о чём говорили,
и о чём мы молчали забудем.
Тех не вспомним, кого мы любили,
потому, что забывчивы будем.
Растворятся в потоках столетий
наша радость и наши печали,
наше место займут наши дети,
чтобы всё повторилось сначала:
Чтобы снова о чём-то мечтали,
чтобы снова кого-то любили
наши дети… О чём-то молчали,
а потом обо всём позабыли.

* * *

Я давно уже забыла
старых глупостей тревогу,
И друзей давно простила,
всех простила понемногу.
Мне сегодня снились горы
и бурлящая вода,
Значит, будут разговоры,
сплетни, слухи и молва…
Поезд, станция, платформа,
пересадка в электричку,
я, одета в униформу,
еду к чёрту на кулички.
Мне сегодня снились горы,
Боже правый, что за бред!
Что-то будет очень скоро.
Может быть. А может нет.

* * *

Слышишь, всё дышит по-прежнему,
робко, но дышит, поверь —
рядом дыхание вечности
слышно в открытую дверь.
Ты, уходя в неизвестное,
дверь позабыл затворить.
Может, играла не честно я,
просто хотелось любить…
Рядом дыхание вечности…
Встану и дверь затворю —
я не хочу неизвестности
и никого не люблю.
Я обвиню в бессердечности
эту проклятую дверь.
Жаль, что дыхание вечности
не ощущает потерь.

Лучшие стихи о любви современные

Он старался мне понравиться:
предлагал мне сигареты,
говорил, что я красавица,
открывал свои секреты,
говорил, что он — богатый,
говорил о том, что может
и заказывал салаты,
выбирая подороже.
В ресторане было тесно,
шумно, душно и темно,
по мозгам лупила песня…
Вот бы выпрыгнуть в окно…
Нужно, всё-таки, остаться —
он ни в чём не виноват…
Я пыталась улыбаться,
ковыряя свой салат.

* * *

Небо, звёзды, млечный путь
Мне покажет кто-нибудь,
Будет умничать при этом…
Небо, звёзды, сигареты.

* * *

Ты узнаешь меня по букетику белых цветов.
Нет, не жёлтых, а именно белых, бегоний.
Мы знакомы давно, соединённые звеньями снов,
На изломе времён и с судьбой на изломе.
В вечном поиске истин до боли, до крика простых,
Из вчера до сегодня измазанных грязью,
Под прицелом у мрази, оставив покой для других,
Мы уже не боимся ни козней, ни казней.
Ты не спрашивай, лучше, что будет надето на мне –
Я устала от всех маскарадных нарядов.
Отыщи мой букет, тот, что я описала во сне,
И тогда, навсегда, мы уйдём с маскарада.

* * *

Сырой, холодный воздух,
сегодня – минус два…
Пока ещё не поздно,
подумай – я права!
Ведь мы с тобой не дети,
Что значит: я люблю?
Я знаю, я в ответе
за то, что говорю!
Ты любишь? Ну и что же?
Ведь это всё слова…
Любовь нам не поможет:
сегодня минус два!
Поверь, нельзя в морозы
согреться в шалаше,
Там мёрзнут даже слёзы
и иней на душе.
Любовь не согревает…
Прости печаль мою,
Ты знаешь, так бывает,
Я просто не люблю…

* * *

Давай, забудем о прошлом,
О будущем тоже забудем,
О том, чего быть не может,
О том, что когда-то будет,
О том, что зима и лето
Спешат, обгоняют друг друга,
О том, что ещё не допето
Давай на минуту забудем.
И я прижму своё лицо к твоей груди,
И слёзы потекут ручьём из глаз моих
И время пожалеет нас, детей своих,
Хотя бы раз подарит час, подарит миг.
У жизни свои причуды,
Неписанных правил свод,
Но если поверить в чудо,
То чудо произойдёт.

* * *

Мне хочется визжать от боли,
но я молчу,
слезам не дам на людях волю,
не закричу!
А эти взгляды, эти лица…
Как не кричать?
Ведь выраженье любопытства
на них опять.
Но, губы до крови кусая,
я буду жить.
Зачем? Сама того не знаю –
страдать, любить
и биться головой о стену,
когда сама,
но я не буду резать вены,
сходя с ума. –
Я начинаю верить в Бога,
так, иногда…
У каждого своя дорога,
своя судьба…

* * *

Я благодарна своим врагам –
Умным и очень жестоким.
Тем, кто сказал: “Помоги себе сам”,
Бросив меня в дороге.
Я выбиралась со дна сама,
Бога молила, просила:
“Господи, Боже, дай мне ума,
Дерзости, смелости, силы”.
А выбираясь, училась всему
И становилась жёстче,
Думала, что никогда не прощу
Тех, кто в дороге бросил.
Но поняла и простила всех
Небывших вовремя рядом:
Если б не этот вражеский грех,
Я бы осталась слабой.

* * *

Я прошепчу: приди ко мне,
Приди и молча обними,
И в говорящей тишине
Мы всё поймём — и я, и ты.
Я расскажу тебе тогда,
В чём не признаюсь и себе,
О том, как я люблю тебя,
Об ожиданьи и тоске.
Ты мне ответишь что-нибудь,
И в глубине застывших фраз,
Быть может, будет новый путь,
И мир закружится для нас.

* * *

— Однажды я вернусь…
— Когда? – Сама не знаю.
— Не пустят. – Ну и пусть.
— Ушедших не прощают.
Ушедших забывают
навсегда.
Ушедшим оставляют
города
и страны
для покоренья,
но не прощенье…
— Мда…
Странно…
Разве в том моя вина?
Ты понимаешь,
ведь они зовут меня
и города, и страны…
— Да.
Понимаю.
И потому, что понимаю
я не прощаю.
Ступай!
— Прощай!
— Прощаю…

* * *

Ты только люби меня,
И я благодарна буду
За то, что сумел понять,
Заставил поверить в чудо.
Я знаю, ты сможешь простить
Мне слабости и прегрешенья,
Я верю, мы будем делить
И радости, и огорченья.
Ты только меня найди
В мелькании маскарада,
И просто меня полюби,
Ведь большего мне и не надо.

* * *

Ясный день,
Такой погожий,
Если б было так всегда:
Белолицые берёзы,
Ярко-жёлтая листва.
Лёгкий
Юмор мне поможет,
Будет новая игра.
Лёгкий юмор, день погожий,
Ювелирные слова…

* * *

Этого не будет никогда:
Не придут ушедшие, увы,
Ведь они уходят навсегда,
В тишину по звёздному пути.
Не придут, не улыбнутся вновь.
Закричу — молчание в ответ.
Им, быть может, не нужна любовь,
Как не нужен солнцу лунный свет.
Я не верю, верить не хочу,
Просто я не знаю звёздный путь:
Может, если очень захочу,
Мне ответят, всё же, что-нибудь.
А на небе жёлтая луна,
И какое дело ей до нас?
Этого не будет никогда…
Или будет?… Может быть, сейчас…

* * *

Люди делают ошибки…
Только не сейчас!
Эти глупые улыбки
так важны для нас.
Это странное общенье
не понять другим,
В разговорах полутени
видим мы одни.
Эти шутки и подколки,
и обрывки фраз –
может быть, в них мало толку,
только не для нас.
Что же будет? Нет ответа.
Нам того не знать…
Все ромашки будут летом.
Как зимой гадать?

* * *

А мы всё равно вдвоём,
А годы идут и идут,
А мы никуда не уйдём,
Ведь мы остаёмся тут.
И нам с тобой куковать
Не год и не два, и не три,
Мы будет с тобой вспоминать
О том, что ещё впереди.
Мы вспомним подруг и друзей,
Мечтали мы вспомним о чём,
И, даже имея мужей,
Мы всё-таки будем вдвоём.

* * *

Пять минут – от звонка до звонка,
Вспоминаю ушедшие дни,
Там, где юная наша тоска,
Где блуждали живые огни,
Что потом разъедались обидами
Вперемешку с пейзажными видами…
Пять минут – от звонка до звонка…
Показалось, что вспомнилось что-то,
Но в гудке, высока и легка,
Прозвучала фальшивая нота.

* * *

«Не уходи» — просила я.
Так было много лет назад.
А он ушёл в средине дня.
И был рассвет, и был закат.
Теперь я больше не прошу,
Пусть, лучше, просят у меня.
А я беру и ухожу,
Как он ушёл — в средине дня

* * *

А мы обязательно встретимся
В какой-нибудь точке планеты,
Я знаю и буду надеяться,
Я знаю и буду верить.
Ведь правда – ещё не истина,
Хотя и бывает тяжёлой,
А мы всё равно увидимся,
Я верю, мы встретимся скоро.

Интересные стихи современных поэтов о любви

Вы знаете, что люди могут не вернуться?
зажав всю волю в кулаке, Вас отпустить?
и как-то утром с мыслями, но не о Вас, проснуться
и больше Вас не ждать и не о Вас грустить.
Вы знаете, что люди могут не вернуться?
не выдержать, свой мир сломав, Вас не простить?
и со слезами на глазах от Вас на 100 ключей замкнуться
и понимая, что нет сил, Вас навсегда забыть.
задумайтесь, о том, что люди могут не вернуться
и могут не писать, не волноваться, могут не звонить…
и никогда… и никогда Вам к ним уже не прикоснуться…
задумайтесь, а кто еще Вас сможет так же полюбить?

* * *

попробуй съесть хоть одно яблоко
без вот этого своего вздоха
о современном обществе, больном наглухо,
о себе, у которого всё так плохо;
не думая, с этого ли ракурса
вы бы с ним выгоднее смотрелись,
не решая, всё ли тебе в нём нравится —
оно прелесть.
побудь с яблоком, с его зёрнами,
жемчужной мякотью, алым боком, —
а не дискутируя с иллюзорными
оппонентами о глубоком.
ну, как тебе естся? что тебе чувствуется?
как проходит минута твоей свободы?
как тебе прямое, без доли искусственности,
высказывание природы?
здорово тут, да? продравшись через преграды все,
видишь, сколько теряешь, живя в уме лишь.
да и какой тебе может даться любви и радости,
когда ты и яблока не умеешь.

* * *

И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких «останься» или «постой»;
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.
То, к чему труднее всего привыкнуть —
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, поxоже, дело мое табак.
Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки – но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла —
Сто одно проклятое сверлецо
С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии – как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.
И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.

* * *

Надо было поостеречься.
Надо было предвидеть сбой.
Просто Отче хотел развлечься
И проверить меня тобой.
Я ждала от Него подвоха –
Он решил не терять ни дня.
Что же, бинго. Мне правда плохо.
Он опять обыграл меня.
От тебя так тепло и тесно…
Так усмешка твоя горька…
Бог играет всегда нечестно.
Бог играет наверняка.
Он блефует. Он не смеется.
Он продумывает ходы.
Вот поэтому медью солнце
Заливает твои следы,
Вот поэтому взгляд твой жаден
И дыхание – как прибой.
Ты же знаешь, Он беспощаден.
Он расплавит меня тобой.
Он разъест меня черной сажей
Злых волос твоих, злых ресниц.
Он, наверно, заставит даже
Умолять Его, падать ниц –
И распнет ведь. Не на Голгофе.
Ты – быстрее меня убьешь.
Я зайду к тебе выпить кофе.
И умру
У твоих
Подошв.

* * *

Голос – патокой жирной… Солоно…
Снова снилось его лицо.
Символ адова круга нового –
Утро. Дьявола колесо.
«Нет, он может – он просто ленится!»
«Ну, не мучает голова?»
Отчитаться. Удостовериться –
Да, действительно,
Ты жива.
Держит в пластиковом стаканчике
Кофе – приторна как всегда.
– А в ночную? – Сегодня Танечке
– Подежурить придется – да?
Таня – добрая, сверхурочная –
Кротость – нету и двадцати…
Попросить бы бинтов намоченных
К изголовью мне принести.
Я больная. Я прокаженная.
Мой диагноз – уже пароль:
«Безнадежная? Зараженная?
Не дотрагиваться – Люболь.»
Солнце в тесной палате бесится
И Голгофою на полу –
Крест окна. Я четыре месяца
Свою смерть по утрам стелю
Вместо коврика прикроватного, –
Ядом солнечного луча.
Таня? Тихая, аккуратная…
И далекой грозой набатною –
Поступь мерная главврача.
Сухо в жилах. Не кровь – мазутная
Жижа лужами разлита
По постели. Ежеминутное
Перевязыванье бинта
Обнажает не ткань багровую –
Черный радужный перелив
Нефти – пленкой миллиметровою –
Будто берег – меня накрыв.
Слито. Выпарено. Откачано
Все внутри – только жар и сушь.
Сушь и жар. И жгутами схвачены
Соконосные токи душ.
Слезы выжаты все. Сукровицу
Гонит слезная железа
По щекам – отчего лиловятся
И не видят мои глаза.
День как крик. И зубцами гнутыми –
Лихорадочность забытья.
День как дыба: на ней распнуты мы –
Моя память – и рядом я.
Хрип,
Стон, –
Он.
Он.
День как вихрь в пустыне – солоно,
А песок забивает рот.
Днем – спрессовано, колесовано –
И разбросано у ворот.
Лязг.
Звон.
Он.
Он
Свет засаленный. Тишь пещерная.
Мерный шаг – пустота идет.
Обходительность предвечерняя –
А совсем не ночной обход.
Лицемерное удивленьице:
«Нынче день у Вас был хорош!» –
Отчитаться. Удостовериться –
Да, действительно,
Ты умрешь.
Просиявши своей спасенностью,
«Миновала-чаша-сия» –
Не у ней же мы все на совести –
Совесть
Есть
И у нас
Своя.
…Утешения упоительного
Выдох – выхода брат точь-в-точь, –
Упаковкой успокоительного:
После вечера
Будет ночь.
Растравляющее,
Бездолящее
Око дня – световой капкан.
Боже, смилостивись! – обезболивающего –
Ложку тьмы
На один стакан.
Неба льдистого литр –
В капельницу
Через стекла налить позволь…
Влагой ночи чуть-чуть отплакивается
Моя проклятая
Люболь.
Отпивается – как колодезной
Животворной святой водой.
Отливается – робкой, боязной
Горной речкою молодой –
Заговаривается…
Жалится!..
Привкус пластиковый во рту.
Ангел должен сегодня сжалиться
И помочь перейти черту.
то «виват» тебе, о Великая…
Богом… посланная… чума…
Ах, как солоно… Эта дикая
Боль заставит сойти с ума…
Как же я… ненавижу поздние
Предрассветные роды дня…
Таня! Танечка! Нету воздуха!
Дверь балконную для меня
Отворите…Зачем, зачем она
Выжигает мне горло – соль…
Аллилуйя тебе, Священная
Искупительная Люболь.

* * *

С ним внутри я так быстро стану себе тесна,
Что и ртами начнем смыкаться совсем как ранами.
Расставаться сойдемся рано мы
В нежилое пространство сна.
Будет звон: вот слезами дань, вот глазами донь.
Он словами засыплет пафосными, киношными.
И заржавленно, будто ножнами
Стиснет в пальцах мою ладонь.
Развернусь, и толпа расступится впереди.
И пойду, как по головешкам, почти без звука я –
Руку сломанную баюкая,
Как ребеночка, на груди.

* * *

Губы плавя в такой ухмылке,
Что на зависть и королю,
Он наколет на кончик вилки
Мое трепетное «люблю».
И с лукавством в медовом взоре
Вкус божественным наречет.
И графу о моем позоре
Ему тоже запишут в счет.

* * *

Как всякий большой поэт,
тему отношений с Богом
он разворачивает как тему
отношений с женщиной.
Сейчас, при виде этой, дикорастущей,
И этой садовой, с цветами, как глаза,
И всех, создающих видимость райской кущи,
И всех-всех-всех, скрывающихся за, —
Я думаю, ты можешь уже оставить
Свои, так сказать, ужимки и прыжки
И мне, наконец, спокойно предоставить
Не о тебе писать мои стишки.
Теперь, когда в тоннеле не больше света,
Чем духа искусства в цирке шапито,
Когда со мной успело случиться это,
И то, и из-за тебя персонально — то,
И я растратился в ругани, слишком слышной —
В надежде на взгляд, на отзвук, хоть на месть, —
Я знаю, что даже игры кошки с мышкой
Меня бы устроили больше, чем то, что есть.
Несчастная любовь глядится раем
Из бездны, что теперь меня влечет.
Не любит, — эка штука! Плавали, знаем.
Но ты вообще не берешь меня в расчет.
И ладно бы! Не я один на свете
Молил, ругался, плакал на крыльце, —
Но эти все ловушки, приманки эти!
Чтоб все равно убить меня в конце!
Дослушай, нечего тут. И скажешь прочим,
Столь щедрым на закаты и цветы,
Что это всех касается. А впрочем,
Вы можете быть свободны — ты и ты,
Но это все. Какого адресата
Я упустил из ложного стыда?
А, вон стоит, усата и полосата, —
Отчизна-мать; давай ее сюда!
Я знаю сам: особая услада —
Затеять карнавал вокруг одра.
Но есть предел. Вот этого — не надо,
Сожри меня без этого добра.
Все, все, что хочешь: язва, война, комета,
Пожизненный бардак, барак чумной, —
Но дай мне не любить тебя за это —
И делай, что захочется, со мной.

* * *

Когда я брошу наконец мечтать о лучшей доле,
Тогда выяснится, что ты жила в соседнем доме,
А я измучился, в другой ища твои черты,
Хоть видел, что она не ты, но уверял, что ты.
А нам светил один фонарь, и на стене качалась
То тень от ветки, то листвы
размытая курчавость,
И мы стояли за куском вареной колбасы
В один и тот же гастроном, но в разные часы.
…О, как я старости боюсь —
пустой, бездарной, скудной,
Как в одиночестве проснусь в тоске,
глухой и нудной,
Один в начале сентября, примерно к четырем,
Как только цинковый рассвет
дохнет нашатырем!
О чем я вспомню в сентябре,
в предутреннем ознобе,
Одной ногой в своей ноге,
другой ногой во гробе?
Я шел вослед своей судьбе, куда она вела.
Я ждал, пока начнется жизнь, а это жизнь была.
Да неужели. Боже мой! О варево густое,
О дурно пахнущий настой, о марево пустое!
Я оправданий не ищу годам своей тщеты,
Но был же в этом тайный смысл?
Так это будешь ты.
О, ясно помню давний миг,
когда мне стало страшно:
Несчастный маленький старик
лобзал старуху страстно,
И я подумал: вот и мы! На улицах Москвы
Мне посылались иногда знаменья таковы.
Ты приведешь меня домой,
и с первого же взгляда
Узнаю лампу, стол хромой
и книги — те, что надо.
Свеча посветит пять минут и скоро догорит,
Но с этой жизнью, может быть,
отчасти примирит.

* * *

Ты был влюблен. Твоя подруга
В тебе нуждалась иногда
Для проведения досуга
И облегчения труда.
Она училась на психфаке,
На коем юные жлобы
Постичь рассчитывают знаки
Своей зачаточной судьбы.
Не выше шпилек и заколок
Твою привязанность ценя,
Сей доморощенный психолог
Давно нервировал меня.
Но страсть готова на уступки:
Порою лестно для нее,
Когда над нею сушат юбки
Или постельное белье.
Извечный узел завязался:
Направо царь, налево тварь.
Но тут ей нужен оказался
Психологический словарь.
При этом сессия. Не шутки.
Пришлось искать на стороне.
Когда пошли вторые сутки,
Ты с ревом бросился ко мне.
Когда-то врач полузнакомый,
А ныне муж моей жены
Нам притащил талмуд искомый,
Терзаясь комплексом вины.
Ты рысью прыгнул к телефону —
И отшатнулся, потрясен.
По твоему глухому стону
Я догадался обо всем:
Ты опоздал. В игре неравной
Тебя побили наконец.
Другой нашелся благонравный
Низкопоклонник и делец.
Благодари за это Бога:
Красотка, правду говоря,
Искала первого предлога,
И ей хватило словаря.
Пока в предутренней печали
Не встала пасмурная хмарь,
Ночь напролет мы изучали
Психологический словарь.
Без всяких скрежетов зубовных,
Взамен заламыванья рук,
Один — отставленный любовник,
Другой — оставленный супруг,
Потратив чуть не пачку чая,
Припомнив давнее родство,
Мы хохотали, изучая
Причины краха своего.
Беда не требует презумпций:
Презумпций требует вина.
Мы были полные безумцы.
Симптомов было до хрена.
Больные, поротые дети
Больной, распоротой страны,
Мы мутном мартовском рассвете
Мы разошлись, исцелены.
Ты поспешил домой, хромая,
Бубня под нос, как пономарь, —
Я рухнул в койку, обнимая
Психологический словарь.
…Очнулся я. У изголовья
Подобьем хищного орла
Кошмар душевного здоровья
Раскинул белые крыла
Пейзаж гляделся Хиросимой:
Руины, пепел, все в дыму, —
И мир, в безумье выносимый,
Был страшен трезвому уму.
Одна любовь — пускай несчастна,
Пускай растоптана стократ —
Приостанавливала властно
Его стремительный распад.
В ее бредовом пересказе
Все обретало цепь причин
И вновь завязывало связи.
Я понял, что неизлечим.
Любовь моя! Не ради славы,
Не ради жизни на земле
Я пью напиток твой кровавый
В твоем колючем хрустале.
Мне чужды высшие идеи.
Я не люблю, когда скоты
Или тем более злодеи
Спасают мир от пустоты.
Восторг телячий или щений
С годами падает в цене, —
Но страшен мир без обольщений,
И нечем в нем прельститься мне,
Помимо вас, моя хвороба.
Я буду вас любить до гроба,
Хоть и заглядывал я встарь
В психологический словарь.

* * *

Давно не нов, но, видимо, силен,
Французский сериал, покрытый славой,
Пока еще способен удержать
В сопящем напряженьи зальчик душный.
Новоарбатский видеосалон
Был переполнен публикой прыщавой.
Эммануэль! Не стану унижать
Твоей красы иронией бездушной.
Ведь здесь и мы с приятелем! И вот
Мелькают сокровенные изгибы,
Как Блок весьма двусмысленно писал
О переулках северной столицы,
И стон любви из-под лазурных вод,
Где в это время трахаются рыбы,
Возносится к лазурным небесам,
Где в это время трахаются птицы.
Все трахается! Стройные самцы
Фланируют, как гордые олени,
И самки — какова и ты сама —
Проходят, словно трепетные лани.
Твои предплечья и твои сосцы,
Твои ладони и твои колени
Способны хоть кого свести с ума
И превратить в раба твоих желаний.
Она дает. Художник не берет.
Ему не позволяют убежденья.
Увы, что не дозволено быку,
Тем брезгует пресыщенный Юпитер.
Подростки выделяют едкий пот,
Поскольку их приводит в возбужденье
Одно сползанье камеры к соску
Или произнесенье слова «клитор».
О, как я понимаю их! Зане
Любая стадия необходима.
И я, мои прекрасные, и я
Сжигал за ползатяжки сигарету,
Когда подруга не звонила мне,
Когда любовь казалась несводима
К абортам, ссорам, поискам жилья
И осознанью, что другого нету.
Но миновало время дискотек,
Полночных бдений в сладком карауле,
Пора случайных стычек, беглых драк,-
Прошла моя пора беситься с жиру.
Пора другим оставить свой ночлег.
Другие будут пить «Напареули»,
А мне уже пора любить коньяк,
Переходя впоследствии к кефиру.
Что нам Эммануэль, мой бедный друг!
Что нам осталось? — суета, морока,
Бессонница, набор дежурных тем, —
Все варево обыденности, в целом.
Что наша жизнь! Какой порочный круг!
В ней даже нет нормального порока, —
Есть только круг, порочный разве тем,
Что кривоват и со смещенным центром.
Банальных унижений череда, —
Какая отрезвляющая клизма!
Кина не будет; данники любви —
Невольники, но не любви, а чести.
Какая это стыдная беда —
Высокая болезнь инфантилизма!
Ужели впрямь ты у меня в крови
И коль пройдешь, то лишь со мною вместе!
Но бесполезен всякий монолог.
Рассудок не рассудит, но остудит.
Мы заслужили. По делам и честь.
Мы жили бесполетно и убого.
Ужели это вправду потолок?!
Ужели больше ничего не будет?!
Ужели будет только то, что есть,
И вечный страх — не хуже, ради Бога?!
Мой путь дальнейший ясен и ежу.
Я буду жить, дыша и плешивея,
Но пряное дыхание весны
Всегда туманит голову мужчине.
Красотка! Я тебе не подхожу.
Я человек эпохи Москвошвея.
Смотри, на мне топорщатся штаны,
Но совершенно по другой причине!
Расходимся. Висит осенний дым.
О сумерки, какое время суток!
Люблю не свет, не тьму, но светотьму
И этот запах, горький и свободный.
Отстав от тех и не пристав к другим,
Я вечно занимаю промежуток.
Мне крайности чужды. И потому
Мой вечный возраст — возраст переходный.
Расплывчатые контуры, досель
Отчетливые, зыблются и тают:
Подросток, бьющий друга по плечу,
Фонарный столб, кумир на постаменте…
Мы будем жить. Прощай, Эммануэль.
Прощай! Надежды юношей питают.
И я бы их поел, да не хочу,
Но больше ничего в ассортименте.

* * *

Она любила меня. Но так, как ей единой дано,-
Вовсю! (Боится только купец открыть свои закрома).
Она любила меня, но так, как любят только в кино,
И я отвечал ей такой любо, какая только в рома.
О, что творилось с моей башкой! Сломя ее, очертя,
Я мчался ветром, ливнем, рекой — чуть меня позови!
Когда мы с ней входили в метро, пальцы переплетя,
У всех выскакивали глаза — так они нам зави!
О, свет фонаря в полночной листве, запах летних ночей!
«Задернуть шторы?» — спросила вдруг. Ответил: «А на черта!»
Друг друга любить до скончанья дней было нам предначе,
И ох, как мы выполняли с ней это предначерта!
Расставшись на час, мы плакали так, что впору хоть поседеть:
Такая жуть вставала со дна, из черных наших глубин.
Но я целовал ее столько раз, сколько чужих сердец
Могло уместиться в моем одном, когда я ее любил.
…Бичами щелкают на лугах веселые пастухи.
То День Петров, то Илья-Пророк, а следом — Яблочный Спас…
«Пора вставать!» — убеждали нас десятые петухи,
Но мы не слушались — до того нам нравилось вместе спать.
Лежим в своем зеленом раю. Над нами шумят дубы.
Летают птицы и комары. Вокруг шелестит трава.
Смотрит. На локте приподнялась. Задумчиво: «Так не бы!»
Приоткрываю глаза. Смотрю. «Только так и быва!..»
…Сидит писатель, грызет перо и пишет стих про любовь.
Потом отрывается от листка. Курит. Глядит в окно.
Но он поэт несчастной любви, и так умеет любой,
А я поэт счастливой любви, и так не может никто!..

* * *

Когда мне будет несколько за двадцать,
Я вспомню свою первую любовь.
Она была действительно прекрасна,
При ней я просто голову терял.
Там были лужи и трава на склонах,
Подрагиванье фонарей бессонных,
Прозрачный свет в темнеющем окне,
И автомат, где газировку пили,
И первый дождь, — а зонтик-то забыли! —
И — Господи! — все будет впереди!
Когда мне будет хорошо за сорок,
Я вспомню свою первую любовь.
Она была действительно прекрасна,
При ней я просто голову терял.
Там — через грязь проложенные доски,
Там ветерок, там эскимо в киоске,
Там улицы в апрельской толкотне,
И узкий дворик с клумбами у входа,
И лавочка, и полная свобода,
И — Боже мой ! — все будет впереди!
Когда мне будет страшно молвить сколько,
Я вспомню свою первую любовь.
Она была действительно прекрасна,
При ней я просто голову терял.
Там влажный воздух, там землею пахло,
Там были голые деревья парка
В такой немыслимой голубизне,
Что — честное мальчишеское слово! —
С тобой не будет ничего плохого,
И — Бог ты мой! — все будет впереди!

* * *

…И ощущенье снятого запрета
Происходило от дневного сна,
И главный корпус Университета
Шумел внизу, а тут была она,
Была она, и нам служила ложем
Гостиничная жесткая кровать,
И знали мы, что вместе быть не можем,
И мне казалось стыдно ревновать.
Нет, я не плачу по чужой невесте,
Которую любил, на миг украв, —
А то, что мы заснули с нею вместе,
Мне в самом деле не давало прав.
…Потом была прекрасная прохлада
И сумеречно-синее окно,
И думал я, что, в общем, так и надо,
Раз ничего другого не дано —
Ведь если нет единственной, которой,
И всякая любовь обречена…
Дождь барабанил за квадратной шторой,
Смущаясь неприступностью окна,
На коврике валялось покрывало,
И в этом был особенный покой
Безумия, и время застывало,
Как бы на все махнувшее рукой.
И зыбкий мир гостиничного крова,
И лиственные тени на стене —
Божественны, и смысла никакого,
И хорошо, тогда казалось мне.
Тогда я не искал уже опоры,
Не выжидал единственной поры
И счастлив был, как жители эпохи,
Которая летит в тартарары.
…Чего уж тут, казалось бы, такого —
Дождь законный, светло-нитяной,
И создающий видимость алькова
Диван, зажатый шкафом и стеной?
Мне кажется, во времени прошедшем
Печаль и так уже заключена.
Печально будет все, что ни прошепчем.
У радости другие времена.

* * *

…Но поскольку терпеть до прекрасного дня
Всепланетного братства и чтения вслух,
Осушения чаши по кругу до дна,
Упразднения дрязг и отмены разрух,
Возглашения вольностей, благ и щедрот,
Увенчания лучших алмазных венцом,
Единенья народов в единый народ
И братания пахаря с праздным певцом;
Но поскольку дождаться, покуда по всей
Хоть и куцей, а все ж необъятной стране,
От холодных морей до палящих степей
Колесницей прокатится слух обо мне,
Собирая народы обратно в союз,
Где приходится всякое лыко в строку
И поныне достаточно дикий тунгус
Горячо говорит обо мне калмыку,
Где не заклан телец, а делец заклеймен
И не выглядит руганью слово «поэт», —
Но уж раз дожидаться подобных времен
У меня, к сожалению, времени нет, —
Я прошу вас сегодня, покуда мы тут
И еще не покинули этот предел,
Хоть и время похабно, и цены растут,
И любовь иссякает, и круг поредел,
И поэтому в зубы не смотрят коню,
Даже если троянского дарят коня, —
Но покуда ваш род не иссох на корню,
Я прошу вас сегодня не трогать меня.

* * *

Дождь по лужам хлопающим лупит,
Хлещет по троллейбусам безбожно…
Господи! Никто меня не любит.
Это совершенно невозможно.
Сколько ни гляжу в речную глубь я,
Вижу только суету и зыбь я.
Я устал от этого безлюбья,
Словно рак от долгого безрыбья.
Что мне делать от такой обиды?
Я сутулюсь, словно мне за сотню.
Я хочу, чтобы меня любили,
Я совсем без этого засохну.
Милые мои, внемлите стону
В день дождливый, хлюпающий влажно!
Может статься, я любви не стою,
Но ведь это, в сущности, неважно!
Мне необязательна забота,
Мне необязательна опека, —
Ничего не надо, лишь бы кто-то
Полюбил меня, как человека.
Знаю все: со мною нелегко ведь.
Слаб, безволен, мнителен не в меру,
Не умею завтраки готовить,
Но зато стихи писать умею,
Но зато могу не есть подолгу,
Но зато могу не спать по суткам,
Буду делать что-нибудь по дому
И уж непременно — мыть посуду.
У меня полно дурных привычек,
А хороших — жалкий островочек.
Я плохой защитник и добытчик,
Не электрик, не водопроводчик.
Чтобы ваши глазки не блестели
Парою задорных черносливин,
Я хочу добавить, что в постели
Я довольно прост и примитивен.
Но зато я буду очень верен,
Не лукав, не злобен, не коварен, —
Вы не представляете, уверен,
До чего я буду благодарен!..
Девушки Советского Союза —
От Байкала до Кара-Бугаза!
К вам моя трагическая Муза
Обращается, зеленоглаза.
На комфорт смотрю я равнодушно,
С неудобствами мирюсь покорно,
Мне была бы только раскладушка,
А для Музы постелите коврик.
Мне была бы только чаю кружка,
Хлеба кус, картофелина, вилка, —
А для Музы — с зернами кормушка
И с водой нехитрая поилка.
Может получиться и иначе,
Может даже проще получиться,
И тогда вторая часть задачи
Вдруг, сама собою, исключится:
Подойдет любовь — исчезнет Муза,
Станет ждать, пока любовь обманет…
Улетит недавняя обуза,
Прилетать к кормушке перестанет.
Это не дешевое кокетство, —
На кокетство силы не осталось, —
И не затянувшееся детство,
И не преждевременная старость,
И не крик бесплодного протеста —
Без того протестов в изобильи.
Просто, безо всякого подтекста,
Я хочу, чтобы меня любили.
Так мечтаешь, чтоб тебя встречали,
Так мечтают путники о доме, —
Слух подставить чьей-нибудь печали,
Лоб подставить чьей-нибудь ладони…
Господи! Ведь я вовек не свыкнусь
С этой грустью неисповедимой!
О моя любимая, откликнись! —
Слышишь, как взывает твой любимый?
У решетки сада-вертограда,
В день дождливый, в центре Ленинграда,
Над своей любимою рекою
Он стоит с протянутой рукою.

Это была современная поэзия и молодежная проза читать онлайн любовь на все века. Все современные поэты и авторы вложили душу в свои произведения.

1 балл2 балла3 балла4 балла5 баллов (Пока оценок нет)
Загрузка...
комментарии
добавить комментарий
Adblock
detector